В другой раз заспорили мы также с ним, что не можно никак голому человеку пробежать сквозь превеликую и широкую кулигу крапивы, которую нашли мы гуляючи в одном месте подле пруда. — "Для чего не пробежать?" сказал он, — "великая эта диковинка! тут не будет и десяти сажен!" Мы оспоривали его, что не можно, а он утверждал, что можно, и говорил брату моему: "Коли не веришь, давай об заклад — об гривне, я сам пробегу". Я моргнул брату моему, чтоб он бился, ибо признаюсь, что в этом грехе был и я соучастником, и он не успел с ним ударить по рукам, как г. Челищев в один миг сорвал с себя все платье долой и пустился, и пробежав закричал: "Великая диковинка! Ежели хотите, я и назад пробегу". — "Ну, ну! братец, уж так и быть! то будет и честь, и слава молодцу". Он исполнил и сие. Но какое же мучение и страдание принужден был он вытерпеть! Сгоряча он не слыхал и не чувствовал ничего. Но как крапива была превысокая и густая, и обстрекала его всего с головы до ног, то не успело минут двух пройтить, как взбеленился наш малый и даже взвыл от превеликой боли и мученья, так что мы сколько хохотали сперва, столько и сжалились над ним и обещанную гривну с охотою ему дали.
Несколько времени спустя после того, проломили было мы ему чисто голову, играючи в килку, которая случилась на ту пору деревянная. Резвому братцу моему вздумалось с умысла ударить ее так, чтоб она ему по спине попала; но килка была так неосторожна, что попала ему прямо в голову. Г. Челищев не мог далее устоять на ногах оттого и насилу очнулся, и голова у него очень долго болела.
Наконец, однажды, тот же братец мой совершенно было утопил его на пруде. Было то при случае купанья. До сего купанья были мы превеликие охотники, и братец мой так меня к сему приучил, что в жары мы с ним по поскольку раз купывались, и однажды, как теперь помню, дошло до того, что мы целых семь раз в один день купались. Как г. Челищев всегда бывал с нами и не весьма еще плавать ушел, то резвому братцу моему вздумалось однажды вместе с ним, голым, поплавать по пруду в камяге, которая была у меня на пруде. Не успел он отъехать на средину, как, желая постращать г. Челищева, стал он камягу качать то в ту, то в другую сторону, и веселиться тем, что тот кричал и боялся; но однажды качнул так неосторожно, что и сам полетел в воду, и его выпрокинул, и тогда чуть было он не захлебнулся совсем. Насилу, насилу я уже подплыл и его с глубокого места стянул за собою на мелкое.
Вот какие разныя проказы мы с ним делали; но конца бы не было, если бы все оные и все наши резвости пересказывать, а довольно и сих, для доказательства вам, что все мы были молодцы изрядные. Чем прекратя, остаюсь и прочая.
Свободное копирование
