authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » aturgenew » Дневники (1825-1826) - 4

Дневники (1825-1826) - 4

17.08.1825
Дрезден, Германия, Германия

17/5 августа

5 августа. В 7-м часу утра пошел в сад Штруве, где уже гремела музыка и гуляющие упивались водами Карлсбада, Францбрюна и проч. Сей Сад устроен доктором и аптекарем Штруве, который в прошедшем году то же завел и в Англии. Я нашел здесь и русских. Отведал карл<сбадской>воды; она мне не понравилась. Сие заведение могло бы быть устроено и у нас. Оно удержало бы в России многих, едущих теперь к водам, — и вместе со здоровьем сохранило бы нам и русские деньги. Бесполезная трата на Екатерингоф могла бы заменена быть полезным заведением. Крейсиг и Штруве здесь ежедневно, и первый сам пьет карлc<бадскую> воду. В 9-м часу все уже расходятся…

5 августа. 10 часов вечера. После обеда в 5-м часу отправился я в коляске в Плавенокую долину и в Тарант. Едва успел выехать за город, как дорога пошла между гор и виды ежеминутно переменялись. Все окрестности усеяны домиками и деревеньками. На самых крутых утесах взор останавливался на беседках, которые и себе и проходящим угрожают падением. Слои гор также казались мне не крепко соединимыми, и натура самая живописная ужасала иногда самыми прелестями своими. На одном из возвышенных и диких мест в Плавенской долине висит на утесе домик, построенный кн. Белосельским, бывшим здесь посланником. Недалеко от него видно в противуположном утесе что-то подобное на пещеру или на большую печь, которую называют шведскою, по преданию, что шведы выкопали ее для печения хлебов, когда Саксония была театром войны.

Виды окрестностей Таранта также прелестны, но еще не видел я ничего, что бы мне столько понравилось, как местоположение самого Таранта, с его излучистыми улицами, висящими на горах домами, с церковию на утесе, и с древними, едва уцелевшими развалинами….. В трактире нашел я гуляющих и вспомнил, что в здешней лесной академии должен быть профессором Тапе, я справился о его жительстве, и услужливый студент повел меня к своему профессору. Я думал найти прежнего плаксивого Тапе, который не раз надоедал мне в П<етер>бурге своими иеремиадами и домогательствами то креста, то чина, то пенсии (первое удалось мне и доставить ему), — и что же? - счастливый, расцветший Тапе живет у подошвы горы, в маленьком, но приятном домике, который он купил за 2000 талеров с уплатою в течение 10 лет и, сверх того, за 90 тал<еров > гору, облежащую его домик и им за 250 талеров обделанную и усаженную фруктовыми деревьями, виноградными и огородными овощами. После первых уверений в дружбе и в привязанности заказал он жене русский чай, а меня повел на гору, где на каждом <шагу> и Тарант и его окрестности с разных сторон нам представлялись. На тропинках, по коим мы взбирались, уставлены беседки и скамьи, и ни с одной вид не похож на другой. Когда взошел я на самое высокое место горы его и окинул взглядом все вокруг лежащее, то я почти позавидовал счастию профессора. Он сам его чувствует и уже не ропщет по-прежнему ни на правительство, ни на судьбу, а наслаждается бытием своим. Везде устроены места для отдохновения, и каждое посвящено или дружбе, или России — или воспоминанию.

Мы толковали о литературе, о ненависти немцев к русским, о его счастии и всеобщем благожелательстве и о благодарности к другу и отцу Карамзину, которого сочинениям он обязан своим благосостоянием и, следовательно, семейственным и гражданским счастием теперешней жизни его. — И в самом деле он беспрестанно обращался к Кар<амзину>, а я слушал его с наслаждением и грустию, думая, что не только говорить о нем, но и слушать его мог бы в сии минуты, в которые занимал мое место у чайного столика. В кабинете - один портрет — Карамзин! Конечно, из ученых германских Тапе — не блистательный, но имя Кар<амзина> сделало его для меня на ту минуту интересным[1]. Признаюсь, и натура, которая здесь приняла его в свои объятия, наводила в глазах моих какой-то интерес на земного счастливца. Он объяснил мне древности города, его развалин; положение академии лесоводства, где около 60 воспитанников и едва 5 на казенном содержании; прочие должны доказать 16 <1 нрзб>, чтобы иметь право вступить в сие училище. Это напоминает по крайней мере 17-е столетие, но будем благодарны и за то добро, которое, хотя и с примесью предрассудков, изливается на общество. Тут же видел я и Шеля, издателя и сочинителя книг и книгопродавца. Тапе дал мне записку к Алюссу, но ночь наступила, и я между утесов, мраком и лесами осененных, в какой-то приятной задумчивости возвратился домой, не заехав к Алюссу, который живет на дороге. Впрочем, я помню его как проповедника, а сегодня читал защищение прав королевских на введение новой литургии. Ex ungue leonem или - другое животное познавать научайся.

Жалею, что завтра не увижу Бастеи и проч., ибо должен обедать у посланника, а потом собраться снова в путь на Карлсбад.



[1] А. И. Тургенев рассказывает о своем посещении Дитриха Августа Вильгельма Таппе, который до 1819 г. жил в России, занимаясь преподавательской деятельностью и писанием учебников русского языка для немцев. Одной из книг учебного характера, составленной Таппе, была "Russisches historisches Lesebuch aus Karamsins Geschichte Russlands" (Petersburg, Riga und Leipzig, 1819). Подробнее о Таппе см.: Русский библиографический словарь. Суворова-Ткачев. СПб., 1812, стр. 291-292.

06.04.2020 в 21:56

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: