Праздники и гости

       Праздники и гости

       В военное время праздники отмечали скромно. Иногда к Нагулину приходили сослуживцы по лагерю, он тогда работал замполитом в лагере для заключенных. Взрослые выпивали, вели разговоры, пели песни. Семен Филиппович, выпив, обязательно пел свою любимую – «Голова ль ты моя удалая, долго ль буду тебя я носить …». Когда запевалась эта песня, это означало, что он набрал свою норму и больше не выпьет ни грамма.

     В подпитии развлекались. Одним из номеров в программе развлечений был пьяный петух. Поймав петуха, вливали ему в клюв водку. Сначала петух начинал громко кукарекать, бойко гоняться за курами, потом движения его становились все более неуверенными, наконец, у петуха подкашивались ноги, и он падал без чувств. Почему-то всем от этого было страшно весело. Затем начиналась стрельба по банкам и бутылкам, расставленным на заборе. Давали пострелять из пистолетов и нам с Юркой. Потом гости расходились по домам.

       Некоторые разговоры, которые велись за столом, помню до сих пор. Как-то зашел разговор о нравах в лагере заключенных. Один из гостей начал рассказывать женщинам о том, как заключенные играют в карты друг на друга или на кого-нибудь из лагерного начальства. Незадолго до этого в лагере, проиграв в карты, убили одного из начальников.

       Другой случай, драматичный и немного смешной. Праздник. 7-е ноября 1945-го года. Домой к нам зашел сослуживец Нагулина, майор, в форме и при оружии. Немного посидев за общим столом, женщины вышли. В комнате остались двое, – майор и Семен Филиппович, да сновала с посудой из кухни в комнату его теща (моя тетя). Мне в нашей комнатке через фанерную перегородку были немного слышны их разговоры; сначала хозяин и гость разговаривали спокойно, а потом стали громко и зло спорить. Из любопытства я пошел посмотреть, в чем дело. Только успел подойти к раскрытой двери в столовую, как бабахнул выстрел и тут же между моих ног ползком, на четвереньках из комнаты проскакивает насмерть перепуганная тетушка. А в комнате Семен Филиппович, бледный и, по-видимому, протрезвевший, сидит и смотрит на висящий над столом портрет Сталина, а майор засовывает свой пистолет в кобуру. Пахнет порохом. Над портретом Сталина в потолке дырка от пули. Майор как-то быстро исчез. Оказывается, в пылу спора майор прицелился выстрелить в портрет вождя, но Семен Филиппович успел отвести его руку, так, что пуля попала в потолок. Всех домашних он просил никому не рассказывать об этом. По тем временам такое «покушение» грозило обеим тюрьмой.