Наступили, так сказать, мои трудовые дни, пришлось в шесть часов утра приходить на службу, следить за уборкой зала, за чистотой огромных зеркальных окон и вообще приводить и порядок оставленное ночными посетителями кафе. Для всего этого у меня имелось два служащих — подростки, за которыми приходилось следить в оба, так как усердием они не отличались. За все это я получал 100 пезо и харчи, но находиться на работе приходилось по двенадцати часов в сутки.
В семь часов утра я возвращался домой в библиотеку, усталый, бросался на кровать и тотчас же засыпал как убитый. В таком положении мне трудно было заниматься осмотром города и развлекаться, а жизнь, как назло, вокруг меня била ключом. Проходя по вечерам мимо портовых таверн и кабачков, я видел там матросов, танцующих с аргентинскими красотками, и все это смущало мой покой. Хозяин ресторана, бывший подпрапорщик Быковский, жил в Аргентине уже много лет и превратился в настоящего буржуя. Заметив мое старание по службе, он набавил мне жалованья, и я стал получать 150 пезо.
Наш кафе-ресторан посещала самая разношерстная публика, матросы с иностранных пароходов, мелкие чиновники и, конечно, красотки всех рас и национальностей, с накрашенными губами и подведенными глазами.
Как-то после разгрузки очередного парохода к нам зашли три моих моряка, и мы за стаканом вина решили заняться политикой и организовать в Буэнос-Айресе комитет русских беженцев. Председателем был единогласно намечен знакомый коммерсант Тесленко, я решил стать его секретарем, а членами президиума согласились быть Быковский и три моих гардемарина. Как и следовало ожидать, это не понравилось местным русским “представителям”, и на нас сразу обрушился консул Пташников. Но мы это предвидели и, зная их полное бессилие, провели кампанию в аргентинских газетах, защищая свои права на существование. Опять получился парадокс: нас поддержали левые эмигрантские круги, и “представителям” поневоле пришлось смириться. Таким образом, мы выиграли первый тур борьбы.
Появились в газетах фотографии нашего комитета, и мы спокойно принялись ожидать приезда из Соединенных Штатов нашего посла Евгения Федоровича Штейна, чтобы узнать от него все политические новости. Изменилась к лучшему и наша жизнь. Я превратился в помощника Быковского, поочередно дежурил с ним в ресторане, получив, таким образом, свободное время. Отец Константин также стал относиться ко мне как родной, почти каждое воскресенье приглашал обедать и расхваливал всем мои организаторские способности.
Светлое воскресение мы всем комитетом провели у отца Константина Изразцова, и я с большим аппетитом, после столь долгих лет, полакомился домашней пасхой, куличом, окороком и заливным поросенком с хреном. По случаю Пасхи наш председатель Тесленко пригласил нас в лучшее казино на улице Майпу, и мы там танцевали настоящее аргентинское танго.
Свободное копирование
