17
В начале мая была получена директива о расформировании нашего Восточно-Сибирского Военного Округа. Эту важную для меня новость я принял без всякого огорчения, даже, пожалуй, был рад. Ветеринарная служба в армии стала ненужной и неинтересной. Иркутский климат мне не нравился, пенсия за выслугу лет была обеспечена, и с военной службой надо было кончать. Поэтому после разговора с начальством 12 мая я подал рапорт об увольнении меня в запас.
Предстояла нудная и кропотливая работа по приведению делопроизводства в порядок, сжиганию ненужных бумаг и сдачи дел в архив. Работа эта мне очень надоела, я возился с ней более месяца и закончил в середине июня. Ольга получила путевку в трускавецкий санаторий и уехала вместе с Таней. На время своего лечения она решила оставить Таню в Ярцево у своей тетки Марфы.
После ликвидации Ветотдела я надеялся получить отпуск и поехать в Москву и родные края поискать работу и пристань, где можно было бы доживать остаток своей жизни. Однако начальник тыла в отпуск меня не отпустил. Из Москвы пришла телеграмма с приказом выслать заключение военно-врачебной комиссии о состоянии моего здоровья. Пришлось лечь на десять дней в окружной госпиталь, где я был признан негодным для строевой службы и ограниченно годным для службы в мирное время.
11 июля из Томска приехал Женя. Он окончил институт, успешно защитил диплом и был назначен на работу в Свердловск.
Я очень ждал возвращения Ольги с Таней, а они все не приезжали и вернулись только 29 июля.
Через день я заходил в штаб, ожидая приказа о моем увольнении, его все не было. Дмитриевский уехал на курорт в Феодосию, и из его письма из Москвы я узнал, что приказом Министерства Обороны от 18.7. сего года за No03913 я уволен в запас. То, чего сначала боялся, а потом желал, совершилось - я вольный гражданин.
Но получение документов задерживается. Выписка из приказа о моем увольнении выслана в Читу в штаб Забайкальского Военного Округа, которому теперь подчиняется Иркутск. Она пришла только в середине августа. Надо было решать, где мы будем жить, куда выписывать проездные документы. В Иркутске оставаться мы не хотели, ничего хорошего мы здесь не видели и часто болели.
Уже после возвращения из Ярцева Таня устроила нам очередную тревогу: врачи определили дизентерию. Приехала, как Таня называла, "скорая сволочь" и увезла ее в сопровождении матери в больницу. Хорошо, что там не оказалось места, они приехали обратно, и все обошлось благополучно.
Решили ехать на родину в Витебск; но в начале августа я получил от брата Пети письмо из Мценска, где он после расформирования лесозащитной станции в Ливнах работал директором леспромхоза. Он приглашал нас к себе. Мне сразу понравилась мысль поехать во Мценск: центр России, недалеко от Москвы и до юга недалеко, красивая природа средней полосы, Тургеневские места. Ольга со мной не без колебания согласилась.
10 августа проводили Женю в Свердловск, откуда через несколько дней получили телеграмму о том, что он будет работать в Левихе, километрах в ста к северу от Свердловска.
Штаб округа уже свернулся, и проездные документы до Мценска мне выписали в иркутском облвоенкомате.
Свободное копирование
