Однажды наш режиссёр решил поставить в театре Чехова. Для постановки были подобраны инсценировки нескольких рассказов Антона Павловича и пьеса-шутка в одном действии «Юбилей». Даже была отпечатана соответствующая программка.
Поскольку в пьесе «Юбилей» четыре основных действующих лица, то наш Толь Толич и назвал постановку «Квартетом». А в инсценировках, видимо, были дуэты. Прекрасно помню это время. Режиссёром нашего спектакля Берладин назначил Бориса Кобу. Чтобы читателю было более понятно, назову основную четвёрку действующих лиц:
Шипучин Андрей Андреевич – председатель правления банка (нестарый человек)
Татьяна Алексеевна – его жена, 25 лет.
Хирин Кузьма Николаевич – бухгалтер банка, старик.
Мерчуткина Настасья Фёдоровна – просительница, старуха.
В массовых сценах – члены и служащие банка.
Для начала следует сказать, что репетиции проходили у нас по вечерам. Интерьер вполне соответствовал чеховской эпохе. Берладин постарался и раздобыл для этой постановки прекрасную мебель. Шипучин восседал за большим столом из натурального дерева, покрытого сверху зелёным сукном. У Хирина был стол поменьше, но с настоящими деревянными счётами. В центре громоздился шикарный буфет со стеклянными дверцами начала прошлого века.
Шипучина у нас играл недавно вернувшийся из рядов советской армии совсем молодой Юрий Надеждин. На роль Хирина как нельзя лучше подошёл наш трудяга Алексей Новосёлов, он и возрастом хорошо подходил, ибо был постарше, и внешностью, ибо носил бороду. Роль просительницы Мерчуткиной досталась мне. Жену Шипучина играла одна девочка из молодёжной студии.
Убей, не помню, во что я была одета, но то, что я основательно готовилась к этой роли, я помню прекрасно. Я придумала и записала в тетрадку свою предысторию: кто я, откуда, кто члены моей семьи, как и где мы живём, что я делала и ела, перед тем как отправиться в банк.
В начале пьесы между Шипучиным и Хириным происходит деловой разговор. Затем в кабинете появляется жена Шипучина. Вернувшись из поездки, она начинает рассказывать мужу происшедший у неё на глазах трагический случай. И уже потом входит Мерчуткина. Изложив свою историю, она начинает просить вернуть ей 24 рубля 36 копеек.
В конце пьесы от назойливости двух женщин, рот у которых ни на минуту не закрывается, мужчины начинают просто звереть. Шипучин бегает по кабинету от жены, а Хирин гоняется за Мерчуткиной с целью выгнать её вон.
Помню, что вначале всё шло у нас хорошо. А на последних репетициях пошёл какой-то сбой. У всех всё прекрасно: Татьяна Алексеевна в восторге от случившегося, Мерчуткина в надежде, что ей удастся вернуть свои денежки, Хирин с мечтой успеть закончить доклад к юбилею Банка, и только у Шипучина ничего не получается. Он вдруг встаёт у стола как вкопанный и молчит. Не идёт роль и всё тут... В воздухе зависает пауза и репетиция прерывается.
Жаль, так и не удалось нам сдать наш спектакль. Не дошёл он до зрителя… То ли по вине Надеждина, то ли ещё какие обстоятельства появились тогда, мне до сих пор неизвестно. Могло быть всё что угодно, ведь порой в наш «Камерный театр» являлись пожарники с соответствующими требованиями и грозились наш театр закрыть.
Запомнился ещё один случай с тех времён. Однажды к нам на репетицию пришёл сам Анатолий Анатольевич Берладин. Уж не знаю, с проверкой или как. А у нас был, что называется, перекур. Лёха Новосёлов был заядлый любитель семечек, частенько носил их в кармане. Он всех нас угостил, и мы стояли в коридоре и грызли эти самые семечки.
- Что, семечки грызёте? – спрашивает Толь Толич с ухмылкой.
- Да, – отвечаем мы хором с довольными мордами.
- Ну-ка дай мне сюда семечку, - обращается он мне.
Я без всякой задней мысли даю ему семечку. Он её чистит и показывает нам.
- А вы знаете, что кончик у этой семечки по жёсткости как алмаз, ни в чём не растворяется?
Мы молчим, разинув рты.
- Дай-ка сюда руку, - снова говорит он мне.
Я опять на полном доверии протягиваю ему свою руку. И тогда он кончиком очищенной семечки как чиркнет мне по руке. Это был тот ещё царапок, сантиметров 15-20 длиной, почти от самой ладони до локтевого сгиба. Как от хорошего котяры.
Я его запомнила на всю оставшуюся жизнь. С тех пор практически не ем семечек. А если при случае и съем горстку, то всегда вспоминаю Берладина. И кончики семечек откусываю и выплёвываю…
Свободное копирование
