Глава девятая. В путь-дорогу дальнюю!
А вот и выпускной вечер! Пять долгих лет, за которые столько всего произошло, отделяет нас от момента поступления Андрюши в институт! И хорошего, и плохого! Тут и свадьба, и покупка машины, и... безжалостный приговор врачей! И вновь обретение надежды...
На торжестве сына несколько раз вызывали на сцену и награждали грамотами - и за участие в спортивной жизни факультета, и за хорошую учебу, и даже за участие в КВН.
После мероприятия мы со свахой, Андреем и Оксаной решили посидеть в кафе, которое организовали прямо на лужайке перед институтом. А потом уже выпускники поедут отмечать в ресторан, заказанный заранее. Подняв бокал шампанского, Ирина задумчиво сказала:
- Ну вот, слава Богу, одну выучила! (у Оксаны есть ещё младшая сестра).
Я не удержалась:
- А я ДВОИХ выучила!
Имела в виду и сына, и невестку, процентов двадцать красного диплома которой - моя заслуга.
К сожалению, я не услышала ни одного слова благодарности ни за помощь в учебе, ни за то, что два года полностью содержала молодую семью... Ни от Оксаны, ни от её мамы...
Часов в семь вечера к дому подъехало такси, из которого вывели... пьяного Андрюшу! Переволновался, плюс выпил вначале шампанского на голодный желудок, а потом водки, плюс давно не пил - вот его и развезло... Оксана была злая, как пантера! Я уложила сына спать, а она поехала отмечать дальше. Это, конечно, нормально - почему бы и не продолжить?!! Но вот то, что после ресторана она с тремя ребятами-одногруппниками поехала к кому-то на дачу с ночевкой - этого я не поняла... И Андрюше об этом не сказала (сама узнала от девчонок, которые были шокированы таким поведением!).
Через некоторое время молодые поехали в Москву. Там их ждали Оксанины родственники, у которых когда-то пропал без вести сын, и которые пригласили их досматривать за собой в обмен на гражданство и московскую прописку. Ну, а в перспективе - и трехкомнатную квартиру рядом с институтом Склифосовского.
Отговаривала ли я Андрея от этой поездки? Да, конечно, потому что здесь был налаженный быт, минимум стрессов, пробежки по утрам с динамической медитацией. Я знала, что ничего этого на новом месте не будет. Но сын упрямо стоял на своем (настоящий Козерог!): только в Москву! И я сдалась, наивно думая, что если дядя устроит Андрея, как обещал , в институт Склифосовского работать (он сам когда-то там работал главврачом, и старые связи, конечно же, остались!), то в случае ухудшения самочувствия ему помогут лучше, чем у нас. Москва всё-таки!
Мобильной связи тогда ещё не было, но по телефону мы созванивались довольно часто - у меня бешеные деньги уходили на оплату телефонных счетов! Пока шел этап оформления всех документов (а это дело очень длительное и муторное!), сын устроился работать на стройку. Ведь даже чтобы устроиться работать по специальности, нужно было диплом перевести с украинского на русский, заверить у нотариуса, заплатив за это немаленькие суммы! Все эти расходы опять легли на меня (правильно говорят, что кто везёт, на том и едут!), плюс регулярные передачи продуктов (от круп и картошки до мяса и сала) через проводников московского поезда. Мне опять пришлось потуже затянуть поясок, а "лапками" шевелить в два раза быстрее! "Не потопаешь - не полопаешь!" Пробовала даже в Венгрию ездить за товаром. Но потом все же остановилась на Харькове - и близко, и безопаснее, и в ценах ненамного проигрываешь, потому что дорога дешевле, да и ездить можно хоть каждую неделю.
К новой жизни привыкал Андрюша тяжело. Старики были своеобразные. Я все время слышала от сына: "Это им говорить нельзя!" Нельзя было говорить про его болезнь, про то, что летом они хотят отдыхать на море, и ещё много каких-то мелких ограничений.
Оксана пока не работала, оформляла документы. Андрюша, встав рано на работу, почему-то должен был ещё успеть выгулять собаку. Этот бедный старый, больной пес жил в крошечной прихожей, привязанный возле кресла, на котором лежал все время. В квартире от него воняло псиной, а часто появлялись и лужи, на которые старики почему-то просто бросали газеты. Так что сын ещё и убирал за животным, чистил ему постоянно болевшие уши.
Работа на стройке и для здорового-то человека - не сахар, а для больного и вовсе не подарок! Сыну приходилось заниматься тяжелой неквалифицированной работой: и месить бетон, и шпатлевать стены, и класть линолеум, и многое другое. При разговорах по телефону он старался бодриться, но я чувствовала, что он очень устает и морально, и физически. Но любые попытки завести разговор о возвращении домой, он безжалостно пресекал:
- Мама, я сказал, что буду жить в Москве, значит так и будет!
Так он продержался до конца декабря. А потом... ночной звонок, снова ввергнувший нас в другое измерение...
Свободное копирование
