Это было очевидно в 1955 году, когда прожив в Саратове 9 месяцев (отец учился на курсах), отец переводился на новое место службы в Иркутск и ему дали отпуск. Вот родители и решили один раз использовать отпускные проездные документы на пароходную поездку по реке Лене. Это родина мамы и бабушки.
Приехали с вещами в Иркутск, по месту службы, все оставили в выделенной комнате коммуналки , сели в поезд, и через Тайшет приехали в Усть–Кут, где и начинался маршрут парохода по реке Лене.
До отхода парохода оставались сутки. Вот тут и случилась неприятность с автором рассказа, к счастью она была единственной и более не повторялась - я запоносил!
Родители были в шоке! Пароход идет раз в неделю, до отъезда сутки, а я "курсирую" между комнатой гостиницы и туалетом, (естественно общим при пристани, в то время), как часы ходики, туда - сюда! Естественно родители приняли меры для прекращения поноса в виде крепкого чая с активированным углем и прочим, но процесс продолжался.
Собственно удивляться случившемуся особо не стоило, особенно глядя из нынешнего времени. Просто после переезда из Саратова в Иркутск, а потом сходу дальше, не прошел процесс акклиматизации и смены питания.
Тут во всей красе и сработала санитарно-эпидемиологическая служба бывшего Союза, недаром ее признавал , как я потом учил в институте , даже «гнилой» Запад!
Дежурная по гостинице заметила мою «подвижность» и учинила допрос родителям. Тут же появились товарищи из сан-эпидслужбы и меня под причитания и уговоры со стороны родителей, провели в изолятор при пристани, причем вместе с ними.
Ну, и «загибает», скажет читатель! А вот и нет!
Я почему так четко все помню?
Еще бы не помнить! Тебя ставят буквой «Г» и начинают совать в места и так чувствительные после «процесса», всякие палочки! Больно! Тут любой запомнит!
И запах дезинфекции. Кроме того дали горшок и сказали, чтобы ходил на него. Чудно, для 5-6 летнего парнишки! Короче сделали какие то анализы, дали порошков, и к моменту посадки отпустили, не признав опасных инфекций, однако. Боялись видно чего-то. Процесс начал останавливаться.
Сели мы на пароход. Увидев его, я разочаровался сильно. Подошла двухпалубная посудина, без винта, со «шлепанцами» по бокам типа водяной мельницы!
Я же только с Волги, там теплоходы винтовые, трех палубные ходили, водяные трамваи, а здесь такое старье! Что сделаешь, поехали.
Кочегарка была в трюме, но туда не пускали. На первой палубе по бокам находились общие, как я понимаю, места, сидячие, а в середине было отделенное стеклом в рамах помещение машинного зала, где ходили маховики и валы, и всякие поршни.
Что удивительно, несмотря на то, что все блестело от масла, внутри машинного зала все было чисто и даже стекла! Можно было стоять и смотреть хоть целый день.
Мешал неприятный запах - смесь водочного перегара, грязных тел от людей находящихся вокруг машинного зала. Наверно, самый дешевый проезд был у людей из этого помещения. Они сидели даже на полу, спали на полу и одежда их была бедной. Кто-то ругался и пил водку. Вид их внушал тревогу и жалость.
Мы занимали каюты первого класса на второй палубе с левого борта, в середине. Каюта мне понравилась. Там были мягкие полки с плюшевыми сиденьями, как мой мишка, был умывальник, стол, зеркало, полочки. Про туалет не помню, наверно был. Было уютно и хорошо. Кушать ходили в столовую на нашей палубе, так как на ресторан она похожа не была из-за бедности обстановки и блюд. Давали простой суп и второе. Ел я там только два или три дня, потом скажу почему. За первый день я здорово устал от беготни и впечатлений.
Окна были с жалюзи , а перила с металлической сеткой и все покрашено белым.
Благодаря отцу удается подобрать фото для иллюстраций. Он снимал в то время на Цейс-Икон, немецкий. У него была широкая пленка и снимки 6х9 см, но их на одной пленке получалось мало . Очень любил папа фотографировать. Повезло нам, вся жизнь наша имеется в фотографиях.
Плыть хорошо, но пароход идет не быстро, здорово шлепает лопастями и дымит. Плыли трое, или четверо суток. Остановки были, но далеко отходить было нельзя, стоянка около часа. Причаливали чаще к дебаркадерам. Это такая плавучая пристань, которую, как сказал папа, с прекращением навигации буксируют в затон, где она стоит до следующего года.
На нашей палубе в основном все плыли до Якутска, все перезнакомились, даже у меня дружок появился. Ранее я упоминал, что ел в столовой только два или три дня, и вот почему.
Пошли мы смотреть на корму, а там мужики вытащили теленка и начали его резать для столовой , наверно мясо кончилось, а холодильников-то не было. Мы не смотрели и удрали, но больше мяса я там не мог есть. Суп, еще как-то и гарнир от второго блюда, и все.
Берега были очень красивыми.Разломы скал рыжего цвета с чахлыми соснами наверху.Особое впечатление осталось от Ленских столбов. Это высокие каменные утёсы, как зубы торчат!
Очень интересно было вечером и ночью ехать, когда зажигают бакены, по ним очевидно и ведут судно, иначе сядешь на мель.
Очень сильный запах был у реки, какой то чудной, передать его нельзя и сравнить не с чем, но вкусный. Спать машина не мешала, но корпус вибрировал и гудел. Спал я крепко и хорошо высыпался. Впечатлениями запасся на всю жизнь! Кстати, больше на судах ходить не пришлось, а жаль…
Якутск появился неожиданно, все засуетились и стали собираться. Мы тоже. Впереди была встреча с давно не виданными родичами и новые впечатления.
