Между тем мы переехали в хотылевский дом. Он был уже окончен и величаво красовался на высоком берегу Десны, среди густой зелени столетних лип, ярко белея на солнце. В конце живописного партера, перед балконом, была выстроена величественная лестница из дикого камня, ведущая двумя широкими спусками к реке. У пристани от сильного стремени весело колыхались хорошенькие белые лодки.
Хотылево сделалось неузнаваемым, все в нем преобразилось, похорошело. Через глубокие живописные овраги были переброшены каменные мосты, соединявшие части сада. В огромном фруктовом саду были разбиты широкие дорожки, обсаженные крыжовником и всеми сортами ягод. В квадратах между дорожками росли яблони, сливы и груши. Все кругом дышало изобилием и красотой.
А там, внизу, далеко на просторе, среди пышных лугов, плавно протекала красавица Десна, мягкими изгибами все дальше и дальше маня за собой очарованный глаз...
На самом высоком месте крутого берега я построила павильон с широкой верандой и в час заката любила приходить любоваться чарующим зрелищем. Картина оттуда была захватывающей красоты, то поднимавшая в душе безмолвную молитву, тихую, бессознательную грусть, то сладко будившая воображение с порывом страстной любви к моей родине. Никогда и нигде за границей я не переживала подобных ощущений, нигде душа моя не умела так трепетать. Только одна русская природа почти до слез волновала во мне умиленное сердце трогательной безыскусственной красотой.
Наш хотылевский сад доходил с одной стороны почти до самого села, состоявшего из ста сорока зажиточных дворов. За оградой сада, почти напротив церкви, прежний владелец не нашел ничего лучшего, как построить кабак и сдавать его в аренду на выгодных условиях. По праздникам, бывало, оттуда часто доносились до нас пьяные песни, а иногда шум заправских побоищ; в особенности же там бывало буйно, когда в деревню с завода приходили хозяева на побывку. Мужики хотылевского села почти все работали на заводе, в деревне оставались одни бабы, одни справлявшиеся на полях. Им было и невдомек похлопотать о школе, начальство же считало это, по-видимому, излишней роскошью.
Когда я предложила крестьянам устроить школу, они хором отказались, говоря, что им ее не надо. Несмотря на их отказ, я превратила кабак в хорошенькое одноклассное народное училище, и в первое время пришлось почти силой тащить туда ребят. Но мало-помалу, разными хитростями и конфетами, детей приучили к школе. Школа принялась, пустила корни, и в скором времени я услышала от родителей искреннее спасибо, которое было мне лучшей наградой.
Жизнь моя приняла такой неожиданный оборот, во мне сразу проснулась с такой неудержимой силой энергия и инициатива, что все задуманное вчера, на следующий день уже приводилось в исполнение. Я не чувствовала себя и ничего не видела кругом, кроме дела и людей, исполнителей моих планов. Деятельность моя била бурным ключом. Одним из этих исполнителей, незаменимым по быстроте и сметливости, был заводской подрядчик М.И.Кучкин. Однажды по приезде в Хотылево я заметила ему, что в мое отсутствие он поставил людскую баню слишком близко к саду и далеко от берега, что затрудняло удобное снабжение водой из реки. Выйдя на другое утро в сад, я ахнула от удивления: баня, совершенно готовая, переехала с одной усадьбы на другую, пока все в доме спали -- ни шума, ни крика мы не слыхали. Это положительно был фокус, на который только он один был способен. Я много имела с ним дела, и все, что было предпринято мною на заводе, он исполнял удивительно быстро, схватывая на лету, с полуслова, мою мысль.
Свободное копирование
