Пришлось мне познакомиться и с матерью Котова, базарной торговкой.
Они жили в полуподвальной людской старого барского особняка. После революции, когда буржуев уплотняли, им дали роскошную комнату в бельэтаже (ух, до чего шикарную: золоченые шпалеры, зеркало во всю стену!). Ну, а потом они сами переселились в бывшую людскую: здесь плита уж очень удобная, с котлом, чтобы студень варить. И тут же ледник, чтобы студень и летом застывал. Оно, конечно, хуже здесь, да ведь кормиться-то надо сынишка малый да бабка старая. Так объяснила мне все обстоятельства торговка студнем.
В бывшей людской заметил я огромный трехведерный самовар, пузатый, меднолицый, — купчина, а не самовар.
— Извозчиков это я чайком поила… А потом прикрыли меня… как незаконную чайную, без патента… Ну, вот он и стоит, скучает…
Пионерством сына мамаша Котова была весьма довольна:
— Это хорошо. Отец за коммунистов был. Пускай и он маленьким коммуненком будет, потом в большого вырастет.
— Это хорошо, это мы премного довольны! — Слепая бабушка, вязавшая на ощупь чулки, согласно кивала головой.
А вот насчет лагеря они сомневались:
— Тут бы он нам по хозяйству помогал, а там, чего доброго, избездельничается!
— Надо же ему отдохнуть, поправиться.
— От чего ему отдыхать, нешто он работал? От чего ему поправляться, разве он больной? Нет, для курортов у нас и средств нету.
После всех моих объяснений и уговоров упрямая торговка заявила:
— Не пущу. Вот если бы его чему-нибудь дельному там обучили мастерству какому, тогда бы сама за ручку отвела! А так — нет и нет!
Сразил ее один лишь довод — о товариществе. Как же так, все пионеры поедут в лагерь, а один Костя нет. Уж если вступил в пионеры, надо всё сообща.
— Это верно, — пригорюнилась мамаша, — вот и отец его так-то. Все слесаря депо за Советскую власть — и он с ними. Все в Красную гвардию — и он туда. За товарищество и погиб, не пожалел жизни… Ну, чего вам с меня надо-то, говорите уж прямо.
— Да ничего нам не надо.
— Или вам все бесплатно? Все от государства?
Я задумался. У Районо имелись средства для организации трех пионерлагерей. Поедут те отряды, которые лучше подготовились. На смотре мы заняли второе место, после показательных имени Радищева… Но все может быть… Чуяло сердце.
— Одеяло с собой нужно взять, — сказал я.
— Еще чего?
— Подушку маленькую… если можно. Кружку, ложку…
— Может, и самовар еще! Ишь как они на всем государственном… Да еще и денег жменю? Ха-ха-ха!
Так мы и ушли, не зная, отпустит мамаша Котова или нет. Уж очень он парень-то был товарищеский, нужный.
Сильный, ловкий, безотказный.
