authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Yury_Grunin » Как я стал художником

Как я стал художником

01.04.1926
Симбирск (Ульяновск), Ульяновская, Россия
1953. Юрий Грунин. Автопортрет

Мостовая пусть качнется, как очнется! Пусть начнется, что еще не началось! Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется... Что гадать нам: удалось не удалось?

Булат Окуджава.

 

Разные люди в разное время спрашивают меня от нечего делать, почему (или как) я стал художником.

На «почему» ответить проще: картавость и усиливающееся заикание побудили меня искать «молчаливую специальность» и привели в Казань, в художественное училище.

А вот «как я стал художником» –  вопрос посодержательнее, потому что художником я ощутил себя в раннем детстве, еще до заикания. И рассказать мне об этом захотелось весело, письменным языком, а не устным. Имея в виду все тот же секретный роман «Живая собака».

В пору моего незапамятного детства наши квартиры не имели комнат с названием «ванная», и до четырехлетнего возраста мама купала меня на кухне в корыте. Но из корыта я вырос, и однажды мама взяла меня с собой в общую баню.

Процесса раздевания я не запомнил. Запомнилась моечная. Мама деловито намылила меня, помыла, окатила с головы до ног и занялась собой. Протерев глаза, я огляделся. Недавно мы были в зверинце, там тоже было очень интересно: мартышки чесали себе животы и другие места, медведи переминались с ноги на ногу, пантеры были очень грациозны. А тут, в бане, было еще интереснее!

На высоте моих глаз, в тесноте, почти касаясь меня, покачивались и проплывали мимо такие разные разности, каких я до сих пор не видел и даже не предполагал, что они бывают на свете. Все это шевелилось, колыхалось, искрилось брызгами, так и сяк выставлялось, раздвигалось, намыливалось, оглаживалось, плескалось на меня, я увертывался. Тетенькиных лиц я не видел –  они были высоко, выше их перемещавшихся нижних и средних массивов. На меня никто не обращал внимания, не считая краткого эпизода, когда маленькая бойкая девчушка нацелилась ухватить меня спереди за то самое, чего у нее вообще не было, но моя бдительная мама вовремя пресекла сию агрессию.

Время в бане пролетело сказочно. Придя домой, я стал увлеченно рисовать только что прочувствованную фантасмагорию воды и света, усложняя свой многоплановый рисунок все новыми деталями.

Заметив, что я притих, мама поинтересовалась, чем сынок занимается. Обычно хвалившая своего вундеркинда, на этот раз она как-то смешливо поджала губы и попросила, когда я закончу, порадовать рисунком папу. (Я был уже взрослым, когда мама напомнила мне эту историю во всех подробностях, поэтому я так свободно пересказываю ее).

Отсмеявшись, папа сказал маме, что сын будет кубистом-модернистом интимного жанра. Мама понесла рисунок соседке, а вечером показала гостям. Я был героем дня, меня именовали художником моменталистом-монументалистом, а одна симпатичная тетя на другой день подарила мне альбом для рисования и целую коробку цветных карандашей. Мама, шутя, спросила меценатку, не желает ли та сразу же попозировать юному дарованию, но покровительница почему-то обиделась.

Однако в баню мама меня больше не брала, а я не смел проситься: вы же знаете, какой я застенчивый! Я стал ходить с папой, но голые дяденьки, чем-то похожие на облезлых макак, художественного интереса к себе у меня не пробудили.

В ближайшее лето я научился плавать и возлюбил пляжную атмосферу. Пристрастился осознанно к рисованию. А шестнадцатилетним парнем прошел конкурс в художественном училище.

Первые три года пришлось рисовать гипсовые носы и уши, натюрморты, портреты, одетые фигуры и прочую дребедень, а на четвертом курсе нам для карандашного рисунка поставили очаровательную женскую обнаженную натуру –  у нас подрабатывали позированием студентки института физкультуры. И я вспомнил свой послебанный дебют и слова отца о жанре.

Вот так я и стал художником, пожизненно сохранив интерес к тому, на что нечаянно меня вывела в детстве моя милая мама.

А вашей реплики «седина в бороду –  бес в ребро» я не понял. Задолго до седины и до бороды бес встревал мне не в ребро, а в другие окрестности, там и остался.

* * *

Прости, читательница. Мне стыдно. Вдруг ты подумаешь, что автор –  сексуальный маньяк с собачьим инстинктом брачного гона. Но автор рвался к Эпикуру и Платону, чтобы объяснить хотя бы самому себе самого себя. Спасибо Фрейду –  позже я наткнулся и на него. Дотошный австрияка Фрейд! Интуитивно радостно воспринял я его немецкое имя Зигмунд; ведь Sieg –  победа, a Mund –  уста, рот. Зигмунд –  глашатай победы! А уж фамилия Freud и подавно ввела меня в кайф: Freude по-немецки –  радость, удовольствие!

На уровне моего примитивного мышления я уразумел доводы основоположника психоанализа Фрейда: вся энергетика человека есть стремление преодолевания собственного комплекса неполноценности на пути к самоутверждению, а источником и побудителем этого самоутверждения является сексуальная энергия, продвигающая честолюбие к любым проявлениям жизни, ко всем видам деятельности, и в первую очередь к творчеству.

Если даже допустить, что Фрейд был шарлатаном, стремившимся прикрыть свою сексуальную маниакальность вот этим наукообразным лжеучением, то ведь задолго до него был и культ фаллоса, как вид религии, у многих древних народов, и древнеиндийские трактаты о любви, где женщина являлась, в противоположность европейским народам, не только супругой, рабыней или хозяйкой, но и, прежде всего, предметом поклонения, восхищения и даже обожествления.

(В Европе нечто подобное было у древних греков и римлян –  культ Венеры и Афродиты).

В XIX веке Артур Шопенгауэр определил влечения человека как «незримый центр всех дел и стремлений. Они –  причина войны и цель мира»; половой инстинкт «как истинный и наследственный владыка мира, по собственному произволению и полномочию, восседает на своем родовом престоле и оттуда саркастически смотрит на те меры, которые предпринимают для того, чтобы его смирить, ввергнуть в темницу».

А ведь в самом деде пол может оказаться тираном, удерживающим под своей властью миллионы заложников.

Вне пола нет человека!

Лжет самому себе (а другим тем более) тот, кто, манипулируя понятиями Бога, морали, культуры и цивилизации, затаптывает в себе природные инстинкты и отрицает всесильное значение пола.

Мой оппонент, я знаю –  не один ты.

Мой чопорный пурист, чур, не ярись!

Всей жизни стимул   истина инстинктов:

супердействительность, сюрреализм.

Юрий Грунин. Из книги стихов «Предсмертие». Дочериздат, Томск, 1999.

В 70-х годах я работал художником-оформителем в Джезказганском филиале карагандинских производственных мастерских Казхудфонда –  вместе со скульптором Леонардом Ядринцевым, членом Союза художников СССР. (В городском парке привлекают внимание его бетонные скульптуры баранов и львов). Мы дружили и до того. В 1964 году, по окончании художественного училища, Леонард подарил мне одну из своих первых скульптур: я позировал ему для портрета. Гипсовая скульптура не сохранилась, но фотография с нее осталась.

Тоже сторонник Фрейда, Леонард считал, что кастраты не способны заниматься творчеством –  за отсутствием сексуальной энергии. Между прочим, Леонард Ядринцев и стихи пишет –  в 90-х он издал в Новгороде две книжки, третью готовит. А раньше, в Джезказгане, он придумал себе иронический псевдоним: Леонардо Недовинченный... Фрейд –  Фрейдом, но я искал черты своего характера и в генах своих предков. Этому посвящена глава «Родословное древо».

 

В 1996 году под видом рассказа «Родословное древо» (в сокраще­нии) опубликовала джезказганская газета «Центральный Казахстан», а в 1998 году, полностью, –  казахстанский журнал «Нива».

04.08.2019 в 10:31

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: