13.01. Почему я так аполитичен? Почему ко мне, к моему зачерствелому сердцу, не достучится призыв партии?
Помню, еще на Ан-2 избрали меня секретарем эскадрильного партбюро, да еще заодно и членом партбюро предприятия. И вот, в наивняке молодости, я было попытался намекнуть комэске Русяеву, что дела эскадрильные мне, партейному вожаку, небезразличны, что, может, и со мной надо советоваться…
Иван глянул на меня как на дурачка… вот и вся роль партии.
На партбюро отряда был свидетелем, как дают партийное поручение начальнику, как он его не выполняет, как его потом журят и объявляют взыскание. Так я понял, что такое партийное взыскание и что такое партийная ответственность: никакой ответственности. Все для галочки.
Потом я двадцать лет убеждался, что партия в газетах – ложь, а партия в моей жизни, в моем коллективе, – миф, отживший ритуал… без которого нельзя.
А теперь Политбюро ломится в мое окаменевшее сердце со своим Обращением, суть которого в том, что Волга впадает… Это мы уже сто раз слышали.
Прочитал эти декларативные призывы. По ним выходит, что ну все уже у нас есть для перестройки, только вот всем миром навалиться…
Это как на том партсобрании: ну товарищи, ну давайте выступать… сами себя задерживаем…
Да понимаю я, что задерживаем… но о чем говорить-то? О чем? Не о чем. Для галочки.
Так и здесь. Всем миром. Да не хочу я. Мне глубоко плевать. Равнодушен я. Слыхали уж.
Пусть партия берет на себя ответственность, что заманила, завлекла, угрозой ведь, силой затащила (а то в командиры не введут!), – а потом весь мой душевный потенциал плавно задушила окаменевшим говном своим.
Я ведь был и чутким, и ранимым, и неравнодушным к жизни, и как-то ворочался, и порывы были… да все сплыло, остались голый ствол службы, голый профессионализм и угрюмая гордость выстраданного мастерства.
И понимал, что теряю человеческое, боролся как-то с собой, не запил, не подличал, как-то помогал людям, и мне помогали.
Не коммунист Солодун помогал коммунисту Ершову быть человеком, а Человек Солодун помогал стать личностью человеку Ершову. Не коммунист Репин увидел в коммунисте Ершове беззаветную преданность, а Человек Репин, профессионал, Мастер, увидел в ученике божью искру и чисто человеческое желание стать таким же Мастером – и потащил!
И не коммунист Ершов понимает коммуниста Репина, когда тот молча ушел из партии, а просто человек человека. Таким как мы, там не место, и гордиться там нечем.
Политбюро заявляет, что партия начала с себя и очищает свои ряды. Чтой-то не шибко очищает, а так – из кресла в кресло… Там миллионы хапуг, жующих… и миллионы таких, которым уютно, и миллионы, которым плевать.
Свободное копирование
