6-е. Турки судят работников нашего полпредства за то, что они подготовили покушение на фон Папена. Очевидно, слухи близки к истине. Удар на нефть опасен: “Царствуй, лежа на Баку”, как почти сказал Пушкин в сказке о петушке. В провинции тиф, тиф. Ленинград вымирает, “быть пусту городу сему” — сбывается. Там запрещено без докторов (без заключения их) хоронить детей до 15 лет, а то много случаев съедения детей... Не грозит ли нам через несколько месяцев нечто подобное?
Разруха шагает быстро. Правда, вчера, как раз к Пасхе, по всем карточкам выдали по 200 грамм сливочного масла. Мы получили целый килограмм этого экзотического продукта…
Ночью сильно стреляли. Бомба попала в здание на Полянке — Ленсовета. Была Ковальчик. Она была у Щербакова, чтобы говорить о работе в газете “Литература и искусство”, а они ее назначили в Информбюро… Совсем, значит, мало людей. Я очень ценю ее, но, конечно, она для этого не подходит. Голод в Москве чувствуется. Многие едят лишь хлеб да пьют кипяток. Слегка помогаем Коваленскому. Был Жегулев. Он также питается в том же духе. Даже артисты его квалификации не имеют пропуска в столовую. Дикторам на радио дали всего один в литерную столовую, который получил сочноголосый Левитан. Меня прикрепили к гостинице “Европа”, но обед более или менее эфемерен. Все же — мы-то еще сравнительно в очень хорошем положении.
Захарченко вернулся. Стоят чудесные весенние дни. Цены — русское масло 450 р., картофель — 50 р. Слух о решении вывезти детей из Москвы, кажется, опровергается тем, что Моссовет решил организовать столовую для детей красноармейцев. К вечеру опять довольно густо стреляли. Говорят, что мы наступали на Западном фронте, ввели в дело до 2000 танков, но неудачно: слабо со стратегией. Но сил под Москвой раз в 5 больше, чем в ноябре.
“Щос будэ”.
Свободное копирование
