28-е. Приехал Захарченко из поездки в район Орла. Колхозники немцев встречали не без приятности: девушки с ними гуляли, были свадьбы в церквах; выходили за немцев. Наши, приходя, таких девиц расстреливают по соображениям, не вполне для меня понятным. Огрубение нравов: в одной деревне он видел, как деревенские дети катались на трупе германского солдата, как на санях, с горки... Странная судьба трупа — “и где мне смерть пошлет судьбина”...
Сложности с питанием: в Союзе выделены особо 35 особ, в число коих я не вхожу. Соня вошла в группком, она уже не моя иждивенка, и мне, вероятно, будут давать один обед. Детям по-прежнему не дают. Дом ученых, очевидно, мне столовой не даст: мое заявление отложено до открытия новой столовой. В Гослитиздате дают столовую только тем, кто в штате, да и то не всем. Очевидно, я отпадаю. Таким образом, несмотря на свои “чины”, я почти вне забот отечества. Ак. наук, кажется, перерешила: оставляет институт здесь. Такова последняя информация...
Свободное копирование
