Дневник военных лет - 83

15 <декабря>

Письмо от Ершова из Нижнего Тагила, где перестали продавать продукты за деньги, а только в обмен, и от Федорова. Была Дроздовская, рассказывала о своих бедствиях на Канатчиковой даче, где она лечилась и где совершенно потрясающее безобразие. Ее в связи с нервным заболеванием по направлению районного психиатра привезли туда, втолкнули в коридор, где санитары ее раздели догола и остригли, и потом втолкнули в камеру буйных, где было до двухсот голых женщин, вопящих и ругающихся и т.п. В этом обществе она провела 10 месяцев. Сиделки всех, в том числе и ее, зверски били. Врачи ни на что не обращали внимания, и только случайно она выбралась.

На фронте продолжается наступление. Бывший у меня командир рассказал, что мы давно могли наступать в ряде пунктов, но Сталин настоял на задержке, пока мы не накопили силы, чтобы ударить всем фронтом, несмотря на протесты генералов. Наступление задумано как непрерывное, чтобы не дать немцам закрепиться на рубежах. Уверяют, что мы почти достигли равенства в технике. Красноармейцы яростно идут в бой и немцев не щадят. Странная деталь: если солдат наступает на противотанковую мину, то его буквально разрывает на кусочки, но остается нетронутым только поясной солдатский ремень.

Слышал, что 16-го октября на вокзале Храпченко и Кирпотин говорили, что теперь настал момент “спасайся, кто может”.

Недавно поднялась сильная стрельба, но стихла. Говорят, что на Арбате открыт коммерческий магазин. Вчера дошел пешком до концертного зала на площади Маяковского. Очень красивый зал, но слегка аляповатые сиденья. У входа была ужасная неразбериха и давка в неосвещенном вестибюле. Перед началом погас свет, и минут двадцать сидели в темноте. Оказалось, что у администрации не было в запасе ни ламп, ни фонарей, ни свечей. Какой-то запасливый посетитель извлек свечу и зажег ее, внеся некоторый уют в ситуацию. Потом уже принесли какой-то грязный фонарь, поставили на сцену... Рассея остается себе верной. Потом Могэс дал ток, и начался концерт. Было много нарядных и веселых людей. Концерт был далек от современности: Чайковский, Скрябин, Гурилев. Назад было трудно идти в темноте, к которой я не привык, но добрался благополучно.