На одиннадцатые сутки я пришел в Москву и застал там Чехова[1], который, несмотря на то, что я был не в одежде, а в лохмотьях, принял меня более чем ласково. Рукопись мою он нашел небесполезною и небезынтересною, но исправить ее и дать ей ход отказался, мотивируя свой отказ тем, что он лично описываемой мною жизни не знает и никогда ее не наблюдал, а потому и не считает себя компетентным в моем описании.
Благодаря Чехову остальную дорогу до Петербурга я прошел без горя. Мне так хотелось поскорее добраться до столицы, что я шел день и ночь и 18 мая, рано утром, вступил в Петербург. В первый же день я побывал в рынке у товарищей-букинистов, у родных, у Канаева и, наконец, приютился у Н-вой. Немного я, кажется, делал добра в своей жизни, но все-таки я был принят всеми радушно и на другой же день при помощи добрых людей сменил свой дорожный, страннический костюм. Но все-таки мне предстояли еще заботы: надо было приискать квартиру, отдать адресные пошлины и заняться делом. Я рассчитывал на мои записки. Начатые мною воспоминания, перед отправкою на родину, были оставлены у Канаева и, переходя от одного писателя к другому, наконец попали к Г.И. Успенскому. Мне желательно было узнать, считает ли он мои воспоминания сколько-нибудь стоящими или нет, и вместе с тем показать ему свою последнюю рукопись; но в это время его уже не было в Петербурге: он уехал в имение. Необходимость иметь какие-нибудь средства заставила меня прибегнуть к Н.С. Лескову[2]. И вот я принес ему мою рукопись. Почитав ее с четверть часа, Н.С. мне сказал:
— Ну, вот, из этого можно что-нибудь сделать. Есть некоторые тощенькие журнальцы, просят прислать какую-нибудь статейку. Я исправлю вашу рукопись и постараюсь поместить. А что вы хотите за это?
— Н.С., — говорю я, — я не литератор и не могу ценить своего произведения. Но если бы оно погодилось куда-либо, то я бы с удовольствием его продал, потому что теперь нахожусь в таком положении, что, сколько бы мне за это ни предложили, я готов отдать.
— Да нет, однако сколько же вы бы хотели? Ну, скажите? — настаивал г. Лесков.
— Мне, в данную минуту, необходимо рублей тридцать. — говорю я. — И вот за это я бы согласился продать свою рукопись.
— Ну, это еще возможно. Я посмотрю ее, а вы зайдите ко мне через недельку.
— Но я сейчас-то крайне нуждаюсь. Мне необходимо отдать за квартиру и заплатить адресные пошлины.
— Сейчас я вам не могу всех отдать, а на адресные я вам дам.
И он вынес мне три рубля.
— Так через недельку или деньков через десяток понаведайтесь. Если можно будет это пристроить, то я и заплачу, — добавил он, подавая деньги.
Маловато, крайне маловато было этих денег; но так как я был совершенно без копейки, то пришлось взять что дали. Впрочем, свет не без добрых людей, — говорит пословица. И действительно, нашлись и еще добрые люди — помогли, и я, в сообществе с Н-ми, снял на Песках маленькую квартирку и устроился по-семейному.
Свободное копирование
