В Сан-Стефано мы пробыли дня четыре и затем отправились к месту назначения Эта дорога для меня была еще нова, и я с любопытством присматривался к живописным, хотя, по большей части, и пустынным местностям.
В Адрианополе я чуть не совершил такого тяжкого преступления, которое погубило бы меня безвозвратно, и при воспоминании об этом мне и сейчас делается жутко. Дело в том, что уполномоченный сначала хотел сделать меня своим личным слугою, т. е. хотел, чтобы я чистил ему сапоги и платье и убирал все за ним. Я наотрез отказался от подобных работ, сказав ему, что ездил раньше и теперь еду служить только делу, больным и раненым, но ни в каком случае не буду личным слугою ни ему, ни кому-либо другому. Уполномоченный пригрозил отправить меня в Россию, но я и тут не захотел уступить и, отуманенный вином, вознамерился его обокрасть. Я знал, что в его саквояже находилась тысяча полуимпериалов, выданных ему главно-уполномоченным на расходы; вот этот-то саквояж я и хотел подрезать. Я уже достал хороший нож, примерился, как сделать разрез, и рассчитал скрыться с деньгами в Филиппополе у знакомых болгар… Но я почувствовал, что очень пьян; захотел немного отдохнуть и повалился тут же около денег… Поздно ночью я был разбужен уполномоченным; утром наши отношения несколько смягчились; он уже не требовал услуг, и мы поехали далее в дорогу.
В Филиппополь, или, как называют его болгары, Пловдив, мы прибыли накануне Пасхи, и уполномоченный для такого праздника не захотел ехать, а решил встретить его здесь. Ему была отведена хорошая квартира, а я нанял себе грязный нумер в гостинице. Я пьянствовал и великую заутреню просидел в своем нумере; но я слышал, как болгары и греки радовались в этот великий день, и эту радость они выражали более всего пальбою из ружей. На следующий день мы отправились в Татар-Базарджик.
Приехав сюда довольно поздно, мы оставили на станции железной дороги наши вещи и два мешка серебряных рублей под присмотром находившегося тут солдата, а сами в сопровождении другого солдата пошли к коменданту города, который должен был дать нам квартиру. Часа два мы месили грязь по Татар-Базарджику, но наконец добрались до цели. В Татар-Базарджике железная дорога кончается, и нам для проезда в Софию нужно было приискать лошадей; я встретил знакомого болгарина, служившего прежде в нашем отряде кучером, который скоро нам и устроил все дело.
Свободное копирование
