<Июнь -- июль 1861 г.>
В палате мы сидим до 4-го часу и выходим только тогда, когда выходит председатель. Придешь домой; разумеется, после шестичасового сиденья устанешь, и как отобедаешь, невольно клонит тебя ко сну... Ляжешь и пробудишься часу в 6-м. Тут чай, и опять тягость... Сядешь у окна и думаешь -- что бы делать? Писать. И лишь станешь обдумывать, явится дедушка, начнет рассказ, или супруга его заведет с ним какую-нибудь сцену, невольно принужден будешь слушать, и прослушаешь до 10-го часу, а там темнота. Надо заметить, что если дедушка начнет рассказывать, то вступлениям нет конца. Скучно слушать иной его рассказ, но должно слушать, не огорчая старика... Старик этот великодушен, и таких милых характеров редко где можно найти. Со мною он добр до бесконечности, что видно из его ко мне расположения и ласк. Не знаю, что он чувствует внутренно, я (с своей стороны) всегда могу сказать ему: "О, добрый дедушка! лучше тебя я еще не находил людей!" Только одно мне неприятно, что он смеется над моими сочинениями и советует их бросить совсем. По его понятиям, я непременно должен сойти с ума. Я ложусь спать в 12 часов, а до этого времени хожу в нашем садике. Несмотря на тесноту, я вечером хожу из угла в угол по маленькой тропинке, сделанной мною, или сижу... на железном ведре... Любя уединения, я доволен и этою скучною простою природою... В уединении душа настраивается, сердце бьется сильнее... самому кажется легче и свободнее, и в этой тишине, прерываемой разговорами соседей или бранью, ум работает и углубляется в беспредельное высшее, и во всем этом не чувствуешь утомления, когда же очнешься от этих фантазий, то чувствуешь силу сверхестественную, силу... поэзии, и тут непременно подумаешь, зачем не имеешь тех средств, которыми бы можно было жить, сводя концы с концами; теперь же, получая жалованья шесть рублей, едва находишь в ящике какие-нибудь несколько копеек... А что подумать о платье, о будущем? "Дрянь ты, как есть, и живешь не лучше нищего!" <...> Невольно приходит мысль, зачем я способен... и зачем в голову идут идеи и не дают покою... Все-таки у меня надежда на бога. Пусть он делает как знает и как его святой воле нужно <...> Утром в 5 часов я опять хожу по полисаднику, хотя есть одна неприятность -- это роса, от которой мочатся сапоги и халат, но зато я хожу собственно уже для своего здоровья... Так и идет время... Если не слушаю рассказов дедушки, когда он молчалив и грустен, то читаю книги, книжонки и "Московские Ведомости", полученные недели три тому назад... От скуки ради заняться чем-нибудь.
...Милый мне в Екатеринбурге губернский город стал теперь постылым...
...Думал было ехать в Екатеринбург, чтобы наглядеться на него, порыбачить. Но меня не пустили из канцелярии...
