Река Хади состоит из двух рек: самой Хади и Тутто. Первая короче, но многоводнее, долина её шире, развалистее и притоки значительной величины, вторая -- длиннее, долина её уже и похожа на ущелье; притоками её являются небольшие горные ручьи.
Оставив большую часть людей около устья последней, я пошёл вверх по реке Хади (27), которая в низовьях имеет ширину до 40 метров, глубину до 2 метров по фарватеру и быстроту течения 7 1/4 километра в час. Весь прибрежный район и вся долина реки Хади представляют собой горную страну, покрытую хвойным лесом, состоящим из даурской лиственницы (Larix dahurika Turcz), растущей высоким стройным деревом как на моховых болотах, так и на сухой каменистой почве, лишь было бы побольше света. Значительную примесь к ней составляла своеобразная аянская ель (Picea ajanensis Fisch.), проникшая на юг чуть ли не до самого Владивостока. Неизменным спутником последней являлась белокурая пихта (Abies nephrolepis Max.). Само название её указывает на гладкую и светлую кору. Отличительным признаком этого дерева являются тёмная, но мягкая хвоя и чёрно-фиолетовые шишки. Там и сям одиночными экземплярами виднелась берёза Эрмана (Betula Ermani Cham.), которую легко узнать по корявым стволам с желтоватою берестой, висящей лохмотьями. Она растёт только в тенистых, старых больших лесах одиночными экземплярами и, по мнению ботаников, является вымирающим деревом.
По пути мы только один раз видели след медведя; остальные звери отсутствовали. Зато птиц встречалось много. Первой на глаза мне попалась скопа (Pandion haliaëtus L.), которую орочи называют "соксоки". Этот пернатый хищник всё время летал над рекою, иногда задерживаясь на одном месте, трепеща крыльями и высматривая добычу. Вдруг он камнем упал в воду и тотчас взлетел кверху с рыбою в лапах. Поднявшись на воздух, скопа ловко отряхнула свои крылья и поспешно улетела в лес. Потом я заметил пугливую серую цаплю (Ardea cinerea Bris). Она всё время была настороже и каждый раз, когда из-за поворота показывалась лодка, тотчас снималась с места и летела дальше по реке, издавая хриплые крики. Иногда мы видели кроншнепов, тоже весьма строгих птиц. Они грациозно расхаживали по камням, входили в реку и что-то доставали из воды своими кривыми клювами. По-видимому, они только что прилетели и не успели ещё разбиться на отдельные пары. Кроме этих птиц, А.И. Кардаков отметил ещё уток, морянок, шилохвостов, касаток, корольков, также плисок и трясогузок.
Мы поднялись по Хади до Медвежьего Ключа. Дальше река стала узкой и порожистой. Здесь отсутствовала растительность, любящая глубокие наносные слои почвы. Лес рос непосредственно на камнях. Вся местность была заболочена или завалена большими глыбами лавы.
Убедившись, что вся колонизационная ёмкость долины Хади невелика, мы повернули назад и по течению её спустились к устью реки Тутто.
Подъезжая к биваку, когда лодка встала против воды, я опустил в воду серебряную блесну (металлическая рыбка с крючками, замаскированными красным гарусом), и сразу поймал одну "симу" (Oncorhynchus masu Brev), первую из лососевых рыб (Salmonidae), входящих из моря в реки Тумнин, Хади и Копи. После меня А. И. Кардаков поймал на ту же блесну ещё другую рыбину. Известно, что все лососевые при входе в пресную воду ничего не едят и кормятся тем запасом жизненных сил, который они приобрели в море. Что побудило "симу" погнаться за блесной? По-видимому, у лососевых хищническая привычка хватать ртом всякую мелкую рыбёшку сохраняется и после того, как они оставляют море и входят в реки.
Свободное копирование
