Начальник не преувеличивал. Километра за два от зоны этап втянулся в густую тайгу. Впереди шли, часто сменяясь, четыре человека с топорами и прорубали дорогу. Этап растянулся цепочкой, и нас стали обгонять конные охранники.
Женщины шли позади. И я, обливаясь потом под своим узлом, стала отставать и скоро оказалась последней в цепочке.
На тропинке появились брошенные узлы и чемоданы. Истощённые, усталые люди всё же решили расстаться с ними, чтобы хоть себя донести живыми. А тут ещё день был такой знойный.
У меня сердце заходилось от усталости, ноги стали заплетаться. Надо бросить вещи… Вот ещё один шаг сделаю. И ещё один… Всё! Сейчас брошу…
И вдруг мне стало легко. Кто-то сзади снял с меня узел. Я оглянулась и увидела охранника, который нёс его назад, а там, дальше, медленно двигались лошади с подводами, и бесконвойные придурки вместе с охранниками укладывали на них вещи, подобранные на тропе.
Это был один из методов психологического воздействия Малахова. Уже и так немалые трудности он преувеличил до почти невыносимых. Зато небольшое облегченье казалось настоящим избавлением от всех бед. Ну, и была тут своеобразная месть рецидивистам, которых он хорошо знал и ненавидел.
Преувеличил он и расстояние до нового лагпункта. Сто километров — такой дороги мы бы в три дня не одолели, а пришли мы туда и вправду на следующее утро.
Заночевали мы на огромной поляне у реки, через которую нам утром предстояло переправиться на лодках.
Первая ночёвка в тайге у костров! Юность ещё не позволила беде убить во мне романтику. С каким наслаждением дожёвывала я свою пайку, лёжа у костра в кругу трёх или четырёх женщин! Остальные разбрелись по мужским кострам. С каким восторгом прислушивалась к шороху тайги, к шуму порожистой реки. Смотрела на звёзды, мерцающие сквозь кроны огромных пихт.
И как сладко и безмятежно спала я в ту ночь, в окружении изголодавшихся мужчин, под защитой детской уверенности в своей неприкосновенности и нескольких охранников, дремавших у костров.
Свободное копирование
