|
Вот после долгого сидения в комнате я вышел в совершенно чужой и незнакомый сад при нашем белом доме. Сад завален снегом, ходить по нему трудно, он глубиной чуть ли не с мой рост; никакого удовольствия ходить нету; а из снега торчат грязно-белые статуи, тоже все в снегу... Ещё
|
|
|
Потом папа присаживается на корточки и кукарекает или лает, и мы все лаем с ним вместе. Но проходить вокруг елки трудно: она стоит в углу. Вдруг кто-то ахает, и огромный дядя Толя - помню только ноги, лицо было уж очень высоко - твердо кладет мне руку на голову. Оказывается я задел головой за свечку Ещё
|
|
|
Потом уже страшно. Я сижу на полу и играю в кубики, а у стола взрослые говорят, что убили царя Николая и всех его детей, даже маленького мальчика - Цесаревича. Почему-то он был Цесаревич, хотя его папа не Цесарь... Ещё
|
|
|
Но я тоже попал в Саратов. Мы ехали на поезде. А Саратов - очень грязная, мокрая улица вдоль Волги и высокий серый забор. У забора стояли солдаты спиной к нам, в кружок; но они обернулись и окликнули тетю Женю... Ещё
|
|
|
Это все было раньше. А жизнь связная, день за днем, началась много позже - с того дня, когда я проснулся в светлый день на своей кроватке дома, в Петрограде, и увидел: папа что-то делает на столе, а Миша ему помогает... Ещё
|
|
|
В комнатах сначала были какие-то шкафы, портьеры, но позже стало меньше вещей: каждый месяц приходила молочница и выбирала, что из вещей ей взять за молоко. А до того мама ходила в «Каплю молока» и сама приходила с молоком: Ваша мама пришла, Молочка принесла... Ещё
|
|
|
Но мама - это не главное. Главное - это Нюша и Миша. Мама всегда занята: то с Аликом (его недавно принесли из больницы, где он вылез из маминого живота; он был синий и весь покрыт волосками), то на рынке, то в «Капле молока». Нюша мне читает книжки, а потом вдруг я ей читаю, и все удивляются... Ещё
|
|
|
Сам я читаю «Крокодила» Чуковского и тоже пишу пьесу про слона Кoука, только не знаю, сколько в ней должно быть действий. Но это узнать не так трудно: нужно взять Шекспира, найти «Гамлета» и сосчитать, сколько там сцен. Гораздо труднее написать столько же сцен. Ещё
|
|
|
И еще я слушаю, о чем говорят взрослые. Часто говорят о большевиках. Это - страшное; они могут прийти с обыском и тут же расстрелять. Как это - не очень понятно. Ну и вообще это - за пределами жизни и событий жизни... Ещё
|
|
|
Потом о большевиках что-то меньше стало слышно, а кругом все жалуются на еду. Бывает, мама плачет, принеся домой хлебный паек, а бабушка Марья Ивановна (мамина мама), маленькая, сухонькая, только с одним зубом во рту, осторожно режет хлеб на крохотные кусочки. Этот хлеб называется «восьмушка»... Ещё
|
|
|
Иногда я хожу гулять с Мишей на набережную Невки, где мы однажды у часовни, под снегом, нашли бронзовую собаку-сеттера (наверное, от чернильницы) - любимого Найденыша, и где летом мы топим камнями ржавые банки - флот Крака, шедший завоевывать Ахагию... Ещё
|
|
|
Вдоль всех аллей Каменного острова через каждые пятнадцать-двадцать шагов водружен столб, и на каждом - какие-то красные, синие, желтые квадраты, круги, треугольники, что-то вроде зеленой фиги - и все разные, и, по-моему, очень красивые, особенно когда кругом темная листва и темно-красные... клены.. Ещё
|
|
|
Один раз папа в шутку сказал вместо «Алло» - «Гала Петер» и спросил, не хочу ли я послушать - говорит Чуковский. У телефона была вторая трубка, но она накануне упала и перестала работать. Мне стыдно было сказать, что я не слышал,.. Ещё
|
|
|
Иногда на папе появляется кожаная куртка, когда надо идти дежурить с винтовкой под воротами и в Домкомбеде.[Домкомбед - Домашний комитет бедноты,.. Ещё
|
|
|
Но есть и страшное: это - мертвые. Например, однажды кто-то привез кур. Мама радуется, а я в ужасе: неужели мне придется есть мертвую курицу?.. Ещё
|
|
|
Одна из самых любимых книг, читаемая и перечитываемая, декламируемая наизусть, - это «Сирано де Бержерак» Ростана. Я знал, что взрослые к ней относятся почему-то чуть-чуть пренебрежительно (эффектно, но…) - это не мешало тому, что мне она вошла в плоть и кровь; я понимаю любовь так, как Сирано,.. Ещё
|
|
|
Иногда слышны орудийные залпы, и взрослые говорят то о какой-то Красной Горке, то о Кронштадте, но это не бразильские войска, и я не обращаю на это внимания... Ещё
|
|
|
Я понимаю, что Алик должен умереть. Я тихо хожу по бабушкиным двум комнатам и тихо твержу как-то прочитанные Мишей при мне стихи: В голубой далекой спаленке Твой ребенок опочил... Ещё
|
|
|
Я не помню Алика до болезни: он появился для меня теперь и навсегда остался бедным, больным, маленьким братом, за которым приходила смерть... Ещё
|
|
|
Раз я поднял голову от книги, которую я читал, сидя за своей партой, и спросил: «Мама, что такое апельсин?» - и вдруг мама залилась непонятными слезами... Ещё
|
|
|
|
