Вечером этого же дня я выехал из Петровеньки в Чернухино с тяжелым чувством быть где-то схваченным и замученным – вот такими гайдамацкими молодчиками, но доехал благополучно и около полуночи постучал в окно к своему земляку и сослуживцу по старой Армии тов. Шереметьеву Федору Матвеевичу. Моё столь неожиданное появление на пороге старого друга в такое неопределённое время, когда все дрожали, ожидая появления немцев, – удивило и испугало моих друзей, но приняли они меня очень радушно и участливо.
С тов. Шереметьевым Ф.М. мы встречались в Армии, попали в одну и ту же часть и роту, и вместе служили все пять лет, и воевали с 1914 по 1918 год, и были очень дружны. Вся моя революционная деятельность на фронте проходила на его глазах. И здесь мне хочется немного отклониться от начала своей подпольной деятельности и сказать несколько слов о начале моей революционной деятельности на фронте.
После Февральской революции 1917 г. я впервые начал принимать активное участие в политической жизни. Был Председателем ротного Комитета 5-ой отд. Телеграфной роты при штабе X-й Армии Западного фронта. Тогда в Армии и в солдатских комитетах господствовали эс-эры. Они называли себя единственной партией, защищающих интересы крестьян, а крестьян в Армии было больше всего. Первое время и я сочувствовал эс-эрам, но в скорости мне помог разобраться в партиях мой полуротный командир – штабс-капитан Кудрявцев, с которым мы были вместе на первом фронтовом съезде в г. Минске, где разгорелась острая полемика между эс-эрами и большевиками, и при голосовании я колебался. То голосую за эс-эров (!), то за большевиков! Это заметил штабс-капитан Кудрявцев и сделал мне замечание. Мы жили с ним в одном номере гостиницы и долго беседовали по этому поводу. Он расспросил меня, кто я и какое моё соцположение. Я рассказал, что кругом бедняк. Он сразу же горячо посоветовал мне голосовать и следовать за партией большевиков. Так как интересы бедных крестьян защищает только партия большевиков, а партия эс-эров защищает только богатых крестьян – кулаков. Кроме этого он откровенно сознался, что сам он принадлежит к богатым людям и поддерживает только партию кадетов. Это был честный и прямой русский человек и подкупал своей беспристрастностью. Он пользовался среди солдат роты большим авторитетом и не покидал Армии подобно другим до конца существования роты, а затем перешел на службу в Красную Армию.
Я был невеждой в этих вопросах, слепо верил на слово каждой партии и остался очень благодарен офицеру Кудрявцеву, что он открыл мне глаза, как надо понимать партии. Хотя я и до этого чувствовал, что правда на стороне большевиков, но колебался, а теперь перешел целиком на сторону большевиков и стал голосовать только за большевиков. Затем я познакомился с видным большевиком при штабе Х-ой Армии доктором Гермашевским, а он был лично связан с руководителем минских большевиков тов. Гозерном и по его настоянию привлёк меня к серьёзной работе по разложению старой Армии. Условия и место моей работы благоприятствовали этому.
