28 января, понедельник. Как всегда, в конце месяца состоялась коллегия Министерства культуры. Иногда я думаю: сколько же у меня всяких общественных нагрузок, куда неразумно уходит мое время. Но, с другой стороны, не могу отказаться от огромного удовольствия быть в центре жизни, участвовать, думать, сопоставлять. Это мне нужно и как романисту (об этом уже писал), и как автору Дневников. После письма Лямпорта я как-то особенно забеспокоился о том, как бы Дневник не свернулся, не потерял остроту. Что же здесь важнее Информированность, точка наблюдения, с которой я обозревал окрестности, когда был ректором, или все-таки важнее собственный мой взгляд, который всегда отыщет что-то особо для меня увлекательное Продолжаю соревнование.
Коллегия Министерства на этот раз состояла из одного чрезвычайно важного вопроса: "О концепции развития образования в сфере культуры и искусства в Российской Федерации на 2008--2015 гг." Если сказать в общем, то попытка через документ заставить правительство и власть вернуться к прежней системе художественного обучения -- вот что это было. Я не помню уже, кто из выступавших, скорее всего М.Е. Швыдкой, вспомнил, что любая теория проверяется практикой, и в этом смысле даже многие иностранцы замечали: зачем вы ломаете то, что приносило такие поразительные плоды Не секрет, именно наши исполнители держат огромную часть музыкальных площадок мира, а теперь за рубежом начали высоко котироваться и наши актеры. Но по порядку.
Открывая Коллегию, министр А.С. Соколов сказал, что, кажется, одну дырку, образованную (я употребляю слова другие, нежели министр) ниже ватерлинии, вроде бы уже заделали. По закону о местном самоуправлении все детские музыкальные школы в России отошли в муниципальное финансирование. И вот вроде бы два министра -- Фурсенко и Соколов -- разослали губернаторам какие-то письма относительно финансирования этих школ. Во вступительном слове министр говорил еще и о том, что многие университеты уже заявили о невозможности подготовить к самостоятельной деятельности студента, дав ему только знания бакалавра. В общем, Болонская проделка наделала шухеру в России.
Самым интересным и информированным было выступление М. Швыдкого, который говорил об изменении положения на рынке труда в Европе, собственно, и вызвавшем изменение в образовании, о переизбытке специалистов с высшим образованием. Случилось это, в первую очередь, на Западе, но и у нас переизбыток юристов и экономистов. Вот под общую гребенку стали стричь в том числе и наше художественное образование. Российскому художественному образованию 250 лет, и оно всегда -- это все из речи Швыдкого -- работало результативно. Вся история с переизбытком на рынке труда к искусству не имеет отношения. В России, в культуре работают лишь 38% людей с высшим образованием. Главный аргумент, приведенный Швыдким, просто убийственен: в нашем, так называемом художественном образовании задействованы 8,5 тысяч человек. Если сюда прибавить 500 человек из Литинститута, которых наверняка Мих. Ефим. не посчитал, то будет 9 тысяч. Цифра эта ничтожная в сравнении с общей численностью миллионного российского студенчества. В общем, это главное, дальше все было менее интересным, пошли детали и даже некоторое токование. Основной тезис -- оставьте так, как было. Бакалавр -- это не тот специалист, который нужен искусству. Здесь, по большому счету, нужны умельцы высшей квалификации. Возможно, в технике -- это мастер, тот самый человек, который обычно всегда имел среднее образование. В искусстве человек, который не стал высоким специалистом, просто не нужен, от него может возникнуть и вред. Любопытно, что военные Академии, ФСБ уже отвоевали с воинской настырностью право навсегда не держать у себя бакалавров.
Кроме М.Е. Швыдкого говорил А.Н. Якупов, директор Центральной музыкальной школы при Московской консерватории. Я нашел в его выступлении одну мысль, которую невольно проецирую на наше, литинститутское образование. Якупов обратил внимание на перегрузку обязательными гуманитарными дисциплинами учебного плана в ущерб специальностям. В конце концов, они готовят не победителей олимпиад по истории и литературе. Доберут, если хотят быть интеллигентами. Он также привел цифру по стране: шесть тысяч музыкальных школ -- поэтому и появляются в России каждый год 5-6 исполнителей мирового класса. Ни в одной стране такого нет.
Ректор Санкт-Петербургской Академии театрального искусства Лев Сундстрем в качестве аргумента против минобразовских и правительственных нелепых, а порою и вредительских решений, так сказать, по загрузке, часам, круговой занятости, попытке сравнять мастеров-художников с обычной школой, привел такой убойный аргумент. Даже в Уголовном кодексе присутствуют 17 статей, которые учитывают специфику труда деятелей культуры и искусства. Ах, эта наша Дума и замечательное министерство! Не увязанные между собой законы свидетельствуют, что в правительстве, Администрации Президента, которая генерирует все реформы, сидят люди, которые не могут взглянуть на какую-либо проблему широко. В связи с этой не улавливаемой чиновниками спецификой прозвучал интересный рассказ, и, казалось бы, предельно простенький, как это бывает у крупных мастеров, кинорежиссера Соловьева. На их знаменитом курсе мастером был Михаил Ильич Ромм -- и учеба состояла, как могло показаться людям, сторонним искусству, из каких-то обмолвок Ромма, из домашних разговоров профессора и ученика, когда они выпивают бутылочку, а студент, уехав домой, в общежитие, случайно прихватывает с вешалки кепку мэтра. Где же здесь, спрашивает профан, учеба Но вот сам Соловьев с его фильмами, на которых выросло поколение, ее результат. Вот тебе и щадящий профессорский режим преподавания.
Ректор Ленинградской консерватории Александр Чайковский говорил об иных проблемах студенчества. Например, что армейский перерыв может оказаться губительным для человека, занимающегося искусством. Мы потеряли, например, знаменитого пианиста Кисина. Он не рвался за рубеж, но не хотел терять квалификацию и проживает сейчас за границей, потому что мы не смогли не угрожать ему призывом в армию. Но наиболее интересное в выступлении Чайковского -- это фрагмент, показывающий общую, тотальную нехватку квалифицированных кадров, начинающуюся сразу за околицей Москвы. Композитору предложили написать оперу. Этот заказ сделал Пермский театр. Опытнейший и знаменитый у нас в России композитор, прежде чем садиться за создание партитуры, решил побывать в Перми. А потом уже придумал себе такой оркестр, который его как композитора ни при каких обстоятельствах не подведет. В грядущей опере оркестр будет состоять из двух роялей, электронных синтезаторов музыки, хора, и никакой, как выразился композитор, меди, никакого "дерева"... А "дерево"-то -- это ведь и скрипки, и виолончели, и альты. Я вспомнил, как М.Е. Швыдкой ранее говорил, что за Уральским хребтом невероятно трудно найти даже одного хорошего гобоиста.
Руководитель Государственного оркестра России Марк Горенштейн несколько слов добавил о системе подготовки кадров. Я сам как-то столкнулся с тем, что в наших литобъединениях и литкружках при школах, редакциях и библиотеках работают люди с чрезвычайно низкой квалификацией. Они же, эти учительницы литературы или старые самодеятельные поэтессы, и выпускают таких же "выдающихся" учеников. В стихах есть рифмовка, но поэзия там не ночевала. А кто еще станет работать за зарплату в два раза ниже зарплаты уборщицы Горенштейн начал с зарплаты, которую мы платим специалистам, обучающим детей в муниципальных музыкальных школах, а они получают даже меньше, чем учителя начальных классов, а кончил совершенно справедливым утверждением, что детям должны преподавать только специалисты высокой пробы. Он рассказал также о системе обучения у нас и за рубежом. Привел пример (по-моему, Венгрии). У нас, как раньше всех на инженеров, всех учат на солистов, а за рубежом два года обучают всех вместе, а потом одних отправляют учиться на солистов, а других -- на оркестровый факультет. Горенштейн как человек справедливый вспомнил Советский Союз, при котором не все было так плохо, как хотят представить сейчас, и вспомнил И.В. Сталина. Сталин в 1949 году трем лучшим нашим оркестрам положил особо высокую зарплату. Недоучившийся семинарист знал, как и из чего возникает высокое искусство. Выпускник Университета имени Жданова В.В. Путин в 2003 году лишь повторил жест, пожаловав этим же оркестрам президентские гранты. Поэтому-то эти же оркестры сохранили свой уровень и сохранились.
Выступал также Евгений Князев, ректор Театрального училища им. Щепкина, который тоже определил некую проблему, созвучную с проблемами Литинститута. В конце концов, и актеры, и наши студенты работают со словом. Так вот, конкурс в "Щепку" -- 3000 человек на место. А потом прошедший этот конкурс абитуриент должен еще сдавать ЕГЭ, как все, как любой. А если с таким трудом выкопанный талант этот ЕГЭ не сможет сдать.. Здесь я вспомнил, как парочка моих студентов "пересдавала" экзамен, который сначала они не сдали. Несколько лет назад были такие возможности. Надеюсь, что со временем этими ребятами мы станем гордиться.
Далее нечто чрезвычайно существенное прозвучало из уст нового председателя думского комитета Г.П. Ивлева. Похоже, что его убедил напор экспертов с громкими именами. Похоже, что этот человек будет заниматься делом, то есть продвигать в первую очередь дело, а не пиарить себя и помогать дружкам. На Коллегии много говорилось, что слишком много роздано по стране лицензий на подготовку ходовых специальностей. И дело касается не только выпуска некачественных юристов и экономистов. Наши ректоры, крупные деятели искусства, много говорили о попытках университетов и бывших институтов культуры готовить у себя актеров, режиссеров, музыкантов. Конечно, студент вызревает лишь в своей особой, часто столичной среде. Так вот Ивлев, в свою очередь, напоминал ректорам, что есть региональные интересы, что каждым регион заинтересован в расширении круга интеллигенции. В этой связи я вспомнил разговор с А.И. Горшковым после ученого совета. Снова пришли документы из Томска и Ярославля. Вообще, у нашей профессуры возникает иногда эгоистическое желание лишить себя какой-либо конкуренции. Ну, хорошо, скажем, в Томске не выпустят Трифонова или Белова, но Евтушенко стал Евтушенко, не закончив Литинститута, и Пелевин не закончил его, а только учился. Проблемы есть, но главное, обнадеживающее: Комитет по культуре Думы примет сторону культуры и искусства.
В больницу сегодня поехал Витя, а я с утра готовил передачу: термос и бутерброды, чистую одежду. После Коллегии сразу поехал домой и стал варить макароны. Сделал салат из остатков зеленых и соленых огурцов и одного помидора, и к тому времени, когда разогрел вчерашние котлеты, приехал Витя. Он подтвердил то, на что я обратил внимание в воскресенье: B.C. чувствует себя лучше, а самое главное, у нее стало лучше с головой.
К пяти часам поехал в Музей изобразительных искусств на Волхонку, там сегодня вручают "Триумф". Ну, кто станет триумфаторами, меня не очень интересует. Но встретить знакомых, посмотреть картины, собственно говоря, -- это у меня первоначальная установка, хотя ехать не хотелось. Но что ведет Любопытство, Дневник или "дело" Приехал и сразу начал с дела: при входе встретил О.П. Табакова, помолодевшего, рядом с такой прелестной девахой, что можно было оторопеть. И я сказал ему: "Олег! Ты помнишь, как мы с тобой лет 20 тому назад крутились с "Имитатором" Ты готов записать его на пластинку" И Олег, голова которого работает как хронометр в институте Штейнберга, ответил: "Готов". Вот у кого надо учиться простоте, чистоте и незлобивости. Я был в размягченном состоянии, мне все нравилось. Встретил там наших ребят: например, Файзова, замечательно выкрашенного под блондина, встретил Петю Кузьменко, Евгения Сидорова с женой, многих других. Но самое главное, перед церемонией посмотрел выставку. Это старая идея Ирины Антоновой о конвергенции мирового искусства. Как и одни и те же идеи часто приходят одновременно разным людям, так и приемы искусства и способы видения охватывают, не считаясь с границами, разных художников. Полюбовался этюдом Репина к "Бурлакам", дивной картиной Малевича с размытым фоном на первом плане и летящей на заднем конницей. Мало хожу в музеи и мало смотрю живопись, а ведь картина -- такой глубокий мир... Старые мастера намного переигрывают наших сегодняшних декораторов.
Сначала дали, как обычно, 19 молодым ребятишкам, по числу членов жюри, по "молодежному триумфу", так сказать, авансом за будущие заслуги, а потом начали выходить к рампе и легионеры "Триумфа" этого года. Это Юрий Арбатов, знаменитый сценарист и постоянный соавтор Сокурова, художник Кочергин, мультипликатор Ал. Петров, работу которого по "Старику и морю" я помню еще по Гатчине, и Алексей Рыбников, композитор, который преподнес публике еще и сюрприз. Его музыка исполнялась в завершении церемонии. Ну а потом был фуршет. Я как-то не очень по нему прошелся, но, приехав домой, съел три свежих блина. Это кулинарный эксперимент Вити.
На первой странице буклета, выпущенного к церемонии, помещен портрет Бориса Березовского. Ах, знаем, знаем мы этого беглого проказника. В буклете он присутствует как председатель попечительского совета "Независимого благотворительного фонда "Триумф"". В конце церемонии было прочитано послание председателя. Обращаясь к нынешним триумфаторам и свидетельствуя об их значении в жизни современной российской культуры, Борис Абрамович полемизирует со Львом Гумилевым, говоря о вероятной ошибке ученого, утверждавшего, что во время социальных потрясений первой начинает рушиться культура. В общем, приходится отдать должное: многие годы этот честолюбивый человек со своими честолюбивыми целями все же и морально, потому что авторитет премии чрезвычайно высок, и физически, потому что денежное ее выражение немало, поддерживает отечественную культуру. Ну, пусть по именам близких ему, но все же поддерживает.
Свободное копирование
