Начало поступать молодое пополнение курсантов. Сначала небольшими партиями. Исполняющий обязанности командира роты вызвал меня и распорядился, сопроводить домой, прибывшего на пополнение призывника, для встречи с матерью. Я уже был знаком со своим земляком, питерцем Юрием. Этот парень оказался довольно разбитным и активным человеком, в свободное время, проходя мимо Ленинской комнаты, я слышал приятный баритон. Исполнитель напевал, арии из оперетт, мало мне знакомые. Я никогда не был в оперетте, но в передачах по радио, еще в Кронштадте, с интересом прислушивался к мелодиям. Это потом, когда я вошёл в помещение, Юрий ответил на мои вопросы, что за мелодии он напевал. Потом, когда на экранах появились: Сильва и Мистер Икс (Принцеса цирка), а потом и Цыганский борон. Я часто вспоминал этого молодого исполнителя и думал, как сложилась его исполнительская жизнь. Юрий был из артистической семьи, его мать была актрисой Ленинградского театра Юного зрителя. Театр и его артисты, с семьями, были эвакуированы из Ленинграда незадолго от начала блокады. Так-же, как и драматический театр имени Пушкина. Они нашли своё пристанище в областном сибирском городе. Мы с Юрием пошли выполнять поручение командира. Этой семье была выделена большая комната в коммунальной квартире в самом центре города. Когда мы вошли в квартиру, их комната была закрыта и матери дома не было. Юра нашёл ключ и пригласил меня войти. Меня просто поразило убранство комнаты, размером не менее 30 квадратных метров. Присутствовали и старинная мебель и множество застекленных рамок с портретами, видно не одного поколения актёров. Вообще все убранство комнаты поражало меня, парня из рабочей семьи, но я никогда никому не завидовал. Каждому своё! Подождав маму Юрия примерно час, мы закрыли комнату, попрощались с пожилой соседкой и направились к зданию, где нашел своё пристанище Питерский театр. Юра представил меня своей матери сообщив, что я тоже ленинградец, а сейчас являюсь его непосредственным командиром. Но мама Юрия прошептала: - это не надолго. Меня пригласили посетить спектакли, когда будет возможно. К сожалению, мне не пришлось воспользоваться приглашением. Буквально, через неделю, Юру забрали от нас в ансамбль песни и пляски ЗапСибВо.
Меня всё же одолевали мысли о том, как по разному жили эвакуированные люди. Одни сумели взять с собой только носильные вещи, другим представляли транспорт, чтобы увезти даже мебель. Одни на месте получили жилую площадь, работу и их дети могли окончить среднюю школу, питаться, получая продовольственные карточки. Другие, как я например, моя мама, выкручиваться, кто как может, чтобы сохранить себя и своих близких, прежде всего детей. Уже во второй раз мы видели, как определяется служба, некоторых молодых парней. Так случилось с курсантом Лурье, которого сначала призвали, одели, неделю он поносил винтовку на плече, а затем перевели на должность в хозяйственное подразделение штаба округа. А теперь и с моим новым знакомым курсантом Юрой. Его как положено призвали, тоже одели в форму и уже из части призыва, оформили перевод в коллектив ансамбля. Этот парень был не обделен талантом, интересно, как сложилась его жизнь.
Рота новых курсантов была сформирована и я в должности помощника командира взвода, занялся обучением курсантов - прежде всего действиям в строю. Взвод был около сорока человек. Офицеров в подразделениях явно не хватало. Один офицер приходился на два учебных взвода. Они стали полуротными командирами. Да и младших командиров тоже не густо, на взвод один сержант, обещали принять сержантов - связистов из выздоравливающих команд военных госпиталей.
Нам молодым командирам, выпускникам этой же школы, никто не преподавал педагогику, как строить учебный процесс. Опыт приходил по крупице, вспоминали как с нами поступали старшие товарищи. Нужно было чувствовать себя начальником и в то-же время, проявлять внимание и заботу, к себе подобным, к этим молодым ребятам, вырванных от заботливых матерей и переданными на войну. Как сложится судьба этих неопытных в военном деле мальчишек. Я чувствовал себя много старше их, хотя были погодками. Нужно было пользоваться своим, еще небольшим опытом Ленинградца - блокадника. Видевшего и испытавшего на своей шкуре бомбежки и артобстрелы, еще хорошо помнящие злые глаза немецкого летчика, который хотел меня убить с курсового пулемета.
Свободное копирование
