Начался 1944 год, наша армия, пересилив противника в оборонительных боях, перешла к боям за освобождение наших земель. А всякое наступление требует превосходства в силах и средствах, отсюда необходимость, в большем количестве радио-специалистов для фронта.
Нас 12 человек влили в постоянный состав, на должности командиров отделений. Сказать, что для нас это была трагедия, значит ничего не сказать, мы ведь готовились к фронту. Инициатива наказуема во все времена. Сама школа значительно увеличивалась в численности. Вместо, ранние существующих, семи отдельных рот, в школе сформировали три батальона, по три роты в каждом и роту обеспечения боевой подготовки, в которую входили: радио-полигон, зарядные базы и обоз. Нас, отбывших на фронт и вновь прибывших, снова представили начальнику школы, полковнику Болховитину. Он провел с нами краткую беседу:- школа учила вас, теперь вы будете учится учить, а это очень трудное дело. Заметив меня в строю пошутил: - Ну что моряк, не добрался до своей Балтики? А я тогда от обиды чуть не заплакал.
Нас снова переодели в серые армейские шинели, правда, оставив нам обувь - кирзовые сапоги. По распределению я угодил в свой-же взвод, был назначен командиром отделения, в котором сам, две недели назад, был курсантом. Мне помогало в работе то, что еще в первые числах января был вновь принят в комсомол и назначен комсоргом роты. Придти, к своим сослуживцам по призыву и служа с ними на равных, более четырех месяцев, в новом производстве, для каждого военнослужащего не легко. У меня появились и новые обязанности и новая ответственность и за себя, и за своих подчиненных. Еще два месяца на их обучение и подготовку к получению классной квалификации.
Началась весна, а по-прежнему полевые занятия негде проводить, да к тому-же необходимо было всем курсантом пройти практику, сутки продержаться в полевых условиях при значительном снеговом покрове. Нашли такое место в большом лесном массиве у берега реки Оби. (Там сейчас размещен Новосибирский научный городок). В этот участок рота совершила пеший переход в 15-20 километров, подразумеваемый, как выход на передовые позиции фронта. Выдали нам сухой паёк на сутки и приказали наполнить, стеклянные фляги (прототипы будущих дюралевых), наказали строго беречь воду и фляги, чтобы не раскололись от мороза. Это военное имущество, а за его утрату с виновных взыскивалась их стоимость в 13 кратном размере. Нам же, с нашим 3 рублевым денежным довольствием, нельзя было рассчитаться за них до конца службы. Так что, фляги мы берегли буквально голым телом, их согревали и аккуратно пользовались. Другого источника воды негде не было. Оружия у нас с собой тоже не было. Нам доверили только малые саперные лопатки. С этим саперным оборудованием мы, как предполагалось, отцами - командирами, будем зарываться в глубокий снег, рубить разрешили только нижние ветки хвойных деревьев, на подстилку и чтобы накрывать траншеи сверху, если будет возможность. Радиостанций во взводе было две, но каждое отделение должно было предусмотреть, в своем снежном укрытии, места для развертывания радиостанции.
На этом лесном участке за зиму намело почти полутораметровый снежный покров. Мои сибиряки взялись за дело, темнело, время подстегивало. Я теперь назначен помощником командира всего взвода, но тружусь в своем отделении. Предоставил право руководить работой тем курсантам, которым уже приходилось ночевать в поле, под снегом. Периодически выходил к другим отделениям, в которых вместо штатных пожилых сержантов, тоже были назначены старшие, которые и верховодили в работе. Мы вырывали снежные траншеи, для прохода в небольшое снежное помещение, где размещалась радиостанция и дежурившие на связи курсанты. Всю траншею устилали срубленными хвойными лапами, на которых можно было прилечь или просто присесть, пережидая ночь. Ночью было значительно холоднее, мороз к 30 градусам. Мне за все время не удалось сомкнуть глаз. Всю ночь бродил от отделения к отделению. Спрашивал у ребят о самочувствии, но никто не сетовал на условия службы. Обмороженных тоже не было. По утру к нам подъехали офицеры и сержанты. Проверили, как прошла наша практика в экстремальных условиях. Вновь наш марш, теперь уже в город. Успели к завтраку. Нам дали возможность поспать, часа четыре, а потом снова занялись специальной подготовкой.
